Во время сражения с печенегами Владимир был христианином. Несомненно, христианами были и его воины, в том числе и юноша-кожемяка. Языческие приношения в чистом виде отходили в прошлое, по крайней мере в государственном масштабе. Но обычай, тем более связанный с воинским искусством, с поединком, от которого зависели исход войны и жизнь всего войска, конечно, не мог быть оставлен так скоро и должен был соблюдаться со всей тщательностью.
Мы помним, что в свое время отец Владимира князь Святослав Храбрый счел для себя безрассудным единоборство с византийским императором Иоанном Цимисхием. Владимир тем более предпочитал следовать примеру отца, что, по-видимому, вообще не любил лично участвовать в сражениях (на этот раз в отличие от Святослава) и весьма дорожил своей жизнью. О присущей князю осторожности (если не сказать больше) рассказывает и скандинавская Сага о Бьёрне, некоем исландце, побывавшем в «Гардарике» (Руси) у «конунга Вальдимара» около 1008–1010 годов. Сама сага составлена в конце XII или начале XIII века. Описывая подвиги Бьёрна на Руси, автор, как обычно, делал его участником самых разных событий, происходивших и до, и после его пребывания в этой стране. Полагают, что в саге нашло отражение и позднее предание о подвигах киевского богатыря-кожемяки, место которого занял ее главный герой. Но поединок, в котором участвовал Бьёрн, состоялся в очень необычных условиях и решил исход какой-то другой войны Владимира, неизвестной из других источников.
«Говорят, что, когда Бьёрн был в Гардарики у Вальдимара конунга, — повествует сага, — случилось, что в страну ту пришла неодолимая рать, и был во главе ее витязь тот, который звался Кальдимар, рослый и сильный, близкий родич конунга, величайший воин, умелый в борьбе и очень смелый; и говорили о них, что они имеют одинаковое право на княжество, Вальдимар конунг и витязь; тот потому не получил то княжество, что он был моложе, а потому он занимался набегами, чтобы добыть себе славу, и не было другого воина, такого же знаменитого, как он, в то время на Востоке»{430}.
Кто такой Кальдимар, неизвестно. Другие источники не знают человека с похожим именем. Сага называет Кальдимара «родичем» конунга; но само это слово используется в сагах в тех случаях, когда степень родства (или даже сам факт родства) недостаточно ясны. По-видимому, это некий обобщенный образ соперника «конунга Гардарики», с которым предстоит сразиться главному герою саги. Исследователи считают само имя «Кальдимар» искусственным и образованным по подобию имени Вальдимар, как своеобразная антитеза ему{431}. В личности мифического Кальдимара, по-видимому, нашли отражение смутные известия авторов саги о действительных событиях русской истории — борьбе Владимира со своим братом Ярополком и особенно борьбе сыновей Владимира — Ярослава и Мстислава — за обладание Русью. Князь Мстислав более других подходит на роль исторического прототипа «величайшего воина», искусного в единоборствах и отличавшегося исключительной смелостью и силой. Известно, что множество скандинавов участвовали в Лиственской битве 1024 года на стороне Ярослава Новгородского против Мстислава Тьмутороканского; облик Мстислава должен был запасть в память оставшихся в живых воинов, хотя само имя их недруга не сохранилось в сагах.
Но мы уже говорили о том, что сага не есть документальный отчет о происходивших событиях. Как Кальдимара нельзя полностью отождествлять с князем Мстиславом, так и «конунг Вальдимар» несет на себе исторические черты различных русских князей, в том числе, конечно, и князя Владимира Святославича, которому действительно служил исландец Бьёрн. Рассказ о поединке Бьёрна и Кальдимара напоминает одновременно и предания о войнах Мстислава со своим братом, и летописный рассказ о печенежских войнах Владимира. Вальдимар саги и Владимир летописи весьма похожи друг на друга.
Узнав о нападении Кальдимара, продолжает автор саги, конунг Вальдимар послал людей с предложением мира к своему родичу. «И просил он его прийти с миром и взять половину княжества. Но витязь тот сказал, что княжество то должен иметь один он, а если конунг не хочет этого, то предложил он ему поединок или же сражаться им всем со всей своей ратью. Вальдимару конунгу показалось и то, и другое нехорошо, и он очень хотел не губить свою рать и сказал, что не привык к поединкам, и спросил свою дружину, что лучше сделать. А мужи советовали ему собрать рать и биться. И вскоре собралось там множество народа, и двинулся Вальдимар конунг навстречу витязю тому. После того предложил конунг дать человека для единоборства, и витязь тот согласился с тем условием, что он возьмет то княжество, если одолеет того человека, а если витязь тот падет, то конунг будет владеть своим княжеством, как раньше. Тогда конунг стал спрашивать своих людей, пойдут ли они на поединок, но им не хотелось, потому что каждый считал, что пойдет на верную смерть, если должен будет бороться с тем витязем. А конунг тот обещал свою дружбу и другие почести, если кто-нибудь решится на это, но никто не решался». Как и следовало ожидать, Бьёрн согласился испытать себя в поединке с Кальдимаром. «Конунг поблагодарил Бьёрна; были тогда прочитаны законы поединка. У витязя того был меч тот, который звался Меринг, лучшая из драгоценностей. Бились они сильно и жестоко, и кончилось у них тем, что витязь тот пал перед Бьёрном, а Бьёрн был ранен почти что насмерть. Получил Бьёрн за то великую славу и почет от конунга. Был поставлен шатер над Бьёрном, потому что его нельзя было увезти, а конунг вернулся домой в свое княжество…
После того Бьёрна отвезли домой к конунгу с большим почетом. Конунг отдал ему все боевое снаряжение, которое было у того витязя, и с этим вместе — меч тот Меринг; а поэтому Бьёрна с тех пор звали витязем».
Рассказ о происхождении меча Меринг — несомненно, главный сюжет всего русского фрагмента Саги о Бьёрне. Этот исландский наемник участвовал в войнах Владимира и, может быть, именно с печенегами. (Хотя, если доверять датировкам исландских королевских анналов, во время его пребывания на Руси Владимир находился в состоянии относительного мира с кочевниками.) Вероятно, в одном из сражений Бьёрн и получил тяжелую рану и вместе с тем завоевал право на обладание знаменитым мечом, ранее принадлежавшим другому витязю. Этот меч он привез в Исландию, где и сложилась сага о его подвигах.
Рассказ о русско-печенежской войне 992 года интересен еще в одном отношении. Предлагая единоборство, печенежский «князь» обещает не воевать три года в случае, если его воин потерпит поражение. При ином исходе поединка печенеги грозятся воевать «за три года». Для Руси, страны с оседлым, земледельческим населением, ставка в самом деле была высока. И печенеги, похоже, сдержали слово. Во всяком случае, летописи не сообщают ни о каких нашествиях с их стороны на Русь в течение 993–995 годов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
